назад к общей странице

Текст к выставке Голиченко Екатерины "ТОПЬ" 

Графический Кабинет Малого зала ЦВЗ "Манеж" - СПб, 27 февраля 2013

ТОПЬ 

Болото - глубокая впадина

 Огромного ока земли.

 Он плакал так долго,

 Что в слезах изошло его око

 И чахлой травой поросло.

 Но сквозь травы и злаки

 И белый пух смеженных ресниц -

 Пробегает зеленая искра,

 Чтобы снова погаснуть в болоте.

Александр Блок

Пузыри земли

 стихи 1904-1905г.

Образ болот в интеллектуальном пространстве Петербурга появляется достаточно регулярно. Как минимум три большие выставки были сделаны серьезными художниками на эту тему за последние 2-3 года.  Да и где еще, как не в городе, возникшем «из тьмы лесов, из топи блат», ощущать таинственную прелесть болот. Являясь архетипом нашего коллективного бессознательного, они стали вместе с комарами региональным брендом. Задуманный как морские ворота государства, Петербург так и остался «болотной столицей», повернутой к морю задом, а к чухонскому болотистому ландшафту передом.

Художник из Владивостока, Екатерина Голиченко, пожив и освоившись в Петербурге, делает свою первую персональную выставку – «Топь».  В этом можно углядеть  симптом, ведь топь - «переувлажненный участок болота с высоким уровнем воды», самая суть «гиблых мест». Автор сразу, без компромиссов, работает в том образном пространстве, где «так много в этом слове для сердца местного слилось».  

Работы среднего и большого формата, сделанные в технике карборандума (гравюра на оргалите) формально выглядят порой как серия пейзажей, но взгляд автора-наблюдателя все время на чем-то останавливается, вязнет в частностях. В поле зрения попадают и корявые деревца, и чахлые кочки, и грибы-гнилушки и прочая таинственная органика. Но это не каталожное описание биотопа, а скорее некая  музыкальная ткань. Сообразно ритму этой неторопливой медитации, изображение строится то на прихотливой линии, то на светящемся мерцании, то на  шуме поверхности. Некоторые гравюры предельно просты, другие подобны палимпсесту – Екатерина покрывает печатную форму эмалями, потертостями и прочими артефактами. Некоторые работы живописны (автор активно работает в живописи), в некоторых видно увлечение графическими печатными практиками.

На первый взгляд и тема не нова и привычна, и сами произведения спокойны и сосредоточены. И в рамках первого серьезного публичного выступления автора, этот факт скорее радует. Эффектным выставочным приемам и сиюминутной актуальности, молодой художник предпочитает вдумчивую честную работу. Сама Екатерина рассматривает свою художественную практику не как процесс отображения окружающего мира, а как его постижение. Ее математическое образование позволяет формулировать творческую задачу в виде экспериментальной исследовательской модели. Болото выступает в проекте как «место силы», как система координат, в которой человек является зависимой производной от сложной, красивой  и сырой природной гармонии. Здесь экспериментальная модель влияя на наблюдателя, сама становится инструментом исследования и самопознания.

Поэтому мы являемся свидетелями очень логичного и честного явления – художник калибрует свой собственный внутренний мир, определяет свою территорию, оформляет контуры своих художественных ландшафтов. То, что делается это с помощью инструмента со звучным названием «Топь», добавляет интереса и интриги. Ведь в некотором смысле топь предстает как символ стагнации, распада и гибели. Ассоциируемое с болотом физическое разложение становится олицетворением разложения духовного. Последнее происходит в результате отсутствия динамического импульса, остановки духовных процессов. В зависимости от фокуса зрения, Топь – территория живительной стихии или источник пассивного начала. Живая или мертвая вода.

Валерий Гриковский