Страсти по Линнею

NameGallery, СПб Большая Конюшенная 15

27 ноября 2014 - 28 февраля 2015

1. О Линнее и страстях

Названием своей выставки Валерий Гриковский подчеркивает: Линней, даже если мы плохо помним о его вкладе в науку, жив в нашей культуре, и, более того, страсти вокруг него не утихают, даже если имя не упоминается. Кто он, Карл Линней? И что за страсти?

Линней – один из основоположников того представления о мире, которым мы живем. Он – натуралист и врач, но главное – создатель единой системы классификации растительного и животного мира, в которой были обобщены и упорядочены знания всего предыдущего периода развития естественных наук. Страсть по Линнею – страсть по классификации, систематизации, наведению порядка в мире, в том самом мире, который сегодня всё больше и больше напоминает хаос информационных потоков, капитала и человеческого сырья.

Важно сказать, что Валерий Гриковский – и учёный, и художник, представитель двух миров: науки и искусства. Это и проясняет название эстетического и исследовательского проекта «Страсти по Линнею». Страсть познания может быть движущей силой и художественного, и научного поиска. А вот дальше, как правило, пути художника и ученого расходятся. В «Страстях по Линнею» Гриковского эти пути то сходятся, то расходятся. И так происходит в каждой из трех частей экспозиции.

2. Перекрёстки точек зрения в трёх частях экспозиции

Первая часть включает две работы: «Большую картину», классический образ которой выстроен из элементарных частиц – небольших бумажных полосок, и «маленькую картину», представляющую собой вогнутое отражение, изнанку «Большой картины». «Маленькая картина» производит вскрытие «Большой картины». «Маленькая картина» – обращённый взгляд «Большой картины». Картина смотрит картину. Картины замкнуты друг на друга, и, кажется, не предполагают появления между ними зрителя. Субъект - зритель расстраивает отношения между картинами. Как только он появляется, экспозиция из упорядоченного космоса Линнея превращается в относительное пространство Эйнштейна. Переменная точка зрения субъекта меняет всю картину, преобразуя её из научной абсолютности в художественную относительность.

Этот эффект возникает благодаря тому, что каждый элемент «Большой картины» крепится, подобно коллекционному препарату, на энтомологической булавке, причем на разной высоте. Поверхность оживает, колеблется, мерцает между двухмерностью и трехмерностью. Художник выходит за пределы плоскости, а картина на глазах собирается и разбирается. Такова деконструкция «Большой картины» во времена смены аналоговых технологий цифровыми. Элементы этой картины можно парадоксальным образом назвать аналоговыми пикселями.

Вторая часть экспозиции собрана из серии «энтомологических коробок», в которых место научных экспонатов занимают художественные объекты. Объекты эти – эндемические истории. Объекты эти препарированы, представлены в герметичных коробках не в собранном, а в разобранном виде. Кабинетное искусство проявляет свою научную подоплеку. Реликты зрения принадлежит и искусству, и науке.

Третья часть экспозиции – место сборки точки зрения. Что это значит? А то, что не человек собирает картину, а картина собирает человека. Точнее, глядя на реалистическую картину, человек центрирует себя. Художник показывает утопию перспективизма. После радикальной революции рубежа XIX-XX веков, произошедшей в науке и искусстве, возврат к перспективизму, миметологизму, академизму выглядит не просто как наивный возврат к моно-центрации человека, но и как научный тоталитаризм линневского толка.

Три экспозиции Валерия Гриковского показывают, возможно, самую главную проблему сегодняшнего мира, в том числе и мира науки, и мира искусства – страсть по тотальной Большой Картине, которая ведет лишь к её распаду. Мы становимся свидетелями непрекращающихся попыток ностальгического восстановления Больной Картины.

3. О технике, о графике

В техническом отношении деконструкция образа производится минимальными средствами – языком графики. Все три части экспозиции графичны. Основой их служит умозрительный чёрно-белый рисунок. Инструменты художника – бумага, карандаш, клей, скальпель для бумаги. Предельная техническая простота контрастирует с невероятно сложными концептуальными графемами научного письма.

В этом контрасте на свет рождается новая техника, которую Валерий Гриковский называет «минусГрафикой». Трехчастная экспозиция «Страстей по Линнею» – продолжение поиска художника в поле графики, и она парадоксальным образом оказывается не инсталляцией, а графическим письмом. Инсталляция – видимость. Объекты экспозиции – видимый эффект незримого письма.

«Страсти по Линнею» – деконструкция не столько Большой Картины, сколько Большой Истории. Сегодня, когда наука стала религией, когда достаточно произнести священные слова «ученые доказали» - и у человека возникает священный трепет, искусство оказывается уникальным местом возможной свободы мысли. «МинусГрафика» оказывается зоной сопротивления «ПлюсСистеме» позитивистской Большой Картины. Если религиозный аспект и проявляется в экспозиции, то вслед за формулой Аби Варбурга «Бог – в деталях». «МинусГрафика» – тёмная материя «Страстей по Линнею».

Виктор Мазин - психоаналитик, основатель Музея сновидений Зигмунда Фрейда, кандидат философских наук, арт-критик, куратор, переводчик Жижека и Лиотара, преподаватель.

В Name Gallery открылась выставка Валерия Гриковского "Страсти по Линнею". Гриковский продолжает исследовать возможности создания современной картины, несмотря на то что в актуальном искусстве картина так, как ее понимали старые мастера, едва ли востребована.
В картине сегодня нет особой необходимости не только потому, что язык contemporary art не в пример разнообразнее языка изобразительного искусства. Ее существование маловероятно, так как художники не обременены задачей разрабатывать реалистические образы или создавать художественные свидетельства об эпохе. Владение ремеслом, которое когда–то нужно было доводить до совершенства, в нынешнем режиме фестивальных гастролей нужно не более, чем умение быстро придумать замысел на заданную в рамках биеннале тему. Настойчивость, с которой Гриковский продолжает размышление о возможности картины сегодня, вызывает все больший интерес. Предыдущие его выставки были экспериментами с графикой большого формата, экспонировавшейся как станковая живопись. Рисунки Гриковского рассказывали о странном русском мире, неустроенном и эффектном, архаичном и ориентированном на "западные" стандарты, агрессивном и вольготном.

"Страсти по Линнею" — маэстрия графика и размышления исследователя, обратившегося к современному реализму на этот раз как к проблеме опосредованности нашего знания о мире культурными кодами.

Фантазии по мотивам классификаций шведского ученого, создавшего основу для современной систематизирующей науки, открывают перед нами мир во всей его шизофрении. Картина сегодня может быть портретом, составленным из крошечных бумажных квадратов, нанизанных на булавки, или вывернутой наизнанку моделью этого же портрета, собранного из картонных контуров. Картина сегодня может быть макетом, забранным в прямоугольный короб под стекло. Картина сегодня может быть системой подвешенных на прозрачной леске планов, которые собираются из определенной точки в перспективное изображение. Искусно вырезанные скальпелем и расписанные тушью, эти графические скульптуры, перелагающие миметические образы на язык инсталляции, обнаруживают в современном искусстве, довольствующемся зачастую сканированием минимального разрешения, ремесленное мастерство, которое придает размышлению о современной картине особенную убедительность и силу. Пусть арт лишь косвенно связан с наследием старых мастеров, но он по–прежнему помогает нам понять, каковы границы нашего интеллектуального, визуального и художественного опыта.

Станислав Савицкий, «Деловой Петербург» № 206 (4175) от 05.12.2014

«Страсти по Линнею» Валерия Гриковского.  

Валерий Гриковский начал участвовать в выставках с середины 90х годов, его увлечение графикой разворачивалось параллельно с обучением в медицинском институте и работой в исследовательской лаборатории. Отдавая предпочтение рисованию тушью по бумаге, автор осваивает это поле как экспериментатор, его стратегия – поиск новых формальных ходов, которые позволяют сделать традиционную технику инструментом для рефлексии о современном обществе.

Отправной точкой для проекта «Страсти по Линнею» можно считать простое утверждение: графика существует не только как сугубо художественная техника. Рисунок также входит в арсенал средств, используемых учеными, он становится документаций результатов опыта, иллюстрацией для методических пособий, фиксацией результатов вскрытия. В пространстве галереи автор создает фрагмент несуществующего еще музея, посвященного напряженному взаимодействию между «научным» и «художественным» методами познания, их взаимопритяжению, отталкиванию, их совпадениям и взаимоотрицаниям.

В трех залах, словно в трех разных режимах увеличения микроскопа, Гриковский демонстрирует логику этих взаимоотношений. Экспозиция открывается двумя экспонатами. На одной стене – большой графический лист, с изображением двух скульптур, Воскресший Иисус Пилона и Святая Женевьева Парижская, образы, изъятые наугад из архива классического искусства, репрезентируют здесь европейскую культуру в целом. Рисунок разрезан на тысячи одинаковых прямоугольников и снова собран. Каждый фрагмент пришпилен к подложке энтомологической булавкой, похожим образом этикетки с названием рода и вида крепят к сушеным насекомым. Напротив размещено то же самое изображение, оно уменьшено и собрано из серии прорезных картонных контуров в объемную композицию. Вогнутое, «вывернутое наизнанку» изображение складывается из пустот. Первый зал воображаемого музея – метафорическая фиксация нестабильного состояния упорядоченной картины мира, формирование которой связано с наукой Нового времени, и, в частности, с Карлом Линнеем, создателем биологической систематики. Ее сохранение связано с усилием: физическим - законсервировать, прижать булавкой, интеллектуальным – домыслить пробелы.

Во втором зале Гриковский словно приближает отдельные фрагменты, из которых складывается система знаний. Художник становится анатомом культурных кодов: в маленькие застекленные коробки автор помещает нарисованные тушью и вырезанные скальпелем многослойные изображения, так что каждый экспонат напоминает маленький театр. В его коллекцию попадают рисунки из учебников по зоологии и гравюры из алхимических манускриптов, авторские фантазии на тему средневековых бестиариев и реплики работ Шонгауэра и Калло. Кунсткамера, составленная из произведений разных эпох, а также из образов, придуманных и скроенных из разных цитат, выглядит собранной случайно. На втором витке экспозиции, автор констатирует невозможность существования единой логики культуры. В то же время, Гриковский поступает как систематик. Над каждым изображением он проделывает одну и ту же операцию: разделяет его на слои. Сходную процедуру проделывает создатель энциклопедии, когда подчиняет алфавитному порядку разные категории, термины и имена.

Для третьего зала художник увеличивает некоторые изображения, представленные во второй части экспозиции. Отдельные фрагменты рисунков он подвешивает на лесках, слои складываются в перспективное изображение только из одной точки, демонстрируя диктат однозначной истины, которую предлагает научный способ познания. Строгость научной парадигмы художник превращает в игру: упорядоченную картину можно собирать и разбирать, просто перемещаясь по залу.

«Трехчастная экспозиция «Страстей по Линнею» – продолжение поиска художника в поле графики, и она парадоксальным образом оказывается не инсталляцией, а графическим письмом. Инсталляция – видимость. Объекты экспозиции – видимый эффект незримого письма.

«Страсти по Линнею» – деконструкция не столько Большой Картины, сколько Большой Истории. Сегодня, когда наука стала религией, когда достаточно произнести священные слова «ученые доказали», и у человека возникает священный трепет, искусство оказывается уникальным местом возможной свободы мысли». – резюмирует итоговый эффект проекта куратор Виктор Мазин.

Анастасия Котылева